Эндрю Хусзар: признания “количественного смягчителя”

Все что я могу сейчас сказать – это “Америка, мне очень жаль, что так получилось”. В качестве бывшего чиновника Федеральной резервной системы, я был ответственен за центральную программу первого захода ФРС в эксперимент по покупке облигаций, известный также как “Количественное смягчение”. Центральный банк по прежнему продолжает агитировать за эту программу как главный инструмент помощи Мэйн-стрит (Main street – так в СМИ называют бизнес из нефинансового сектора экономики, в противовес финансовому, называемому Wall Street- прим. переводчика).  Однако позднее я обнаружил истинную сущность этой программы – это самая большая за всю историю тайная дотация Уолл-стриту.

Пять лет назад, в Черную пятницу (имеется в виду первый день после Дня благодарения, начало массовых предпраздничных распродаж – прим. переводчика) ФРС пустилась в беспрецедентную скупку. К тому времени во время финансового кризиса Конгресс уже одобрил законодательство (Troubled Asset Relief Program) для остановки свободного полета американской банковской системы в бездну. Однако за пределами Уолл-стрит экономическая болезнь по прежнему нарастала. Только в последние три месяца 2008 года почти два миллиона американцев потеряли свою работу.

ФРС сказала, что хочет помочь – с помощью программы массивной скупки облигаций. Существовала однако и другие цели, однако председатель Бен Бернанке ясно сказал, что главным мотивом ФРС было “повлиять на условия получения кредитов для домохозяйств и бизнеса”: снизить стоимость кредитования, так что многие американцы, страдающие из-за тонущей экономики, могли бы использовать его, чтобы пережить трудные дни. Собственно, именно из-за этого он первоначально назвал эту инициативу “кредитным смягчением”.

Моя часть истории началась спустя несколько месяцев. Работая ранее в ФРС в течение семи лет, в начале 2008 года я перешел на работу в Уолл-стрит, и работал там до весны 2009 года, когда мне неожиданно позвонили. Не хочу ли я вернуться в ФРС, поработать в рыночной торговле? Работа заключается в следующем: управление тем, что считалось сердцем программы QE — дикой попытки скупить ипотечные облигации на $1.25 триллиона в течение 12 месяцев. То бишь ФРС звонил мне, чтобы спросить, не захочу ли я стать капитаном команды для исполнения самого громадного в американской истории экономического стимулирования.

Это была мечта, а не работа, но я засомневался. Причем это не была нервозность из-за большой ответственности, которая приходит с этим постом. В свое время я ушел из ФРС, будучи недовольным из-за постоянно наблюдаемых все больших и больших уступок Уолл-стриту. Независимость всегда лежала в сердце репутации центробанка, а я начал замечать в то, что независимость ФРС постепенно разрушается. Однако высокопоставленный чиновник ФРС публично признал ошибки, а некоторые другие чиновники заверили меня в том, насколько для них важно провести серьезное переустройство Уолл-стрит. Я также смог заметить насколько сильно они нуждаются в поддержке. И я решился.

За всю свою почти столетнюю историю ФРС ни разу не купила ни единой ипотечной облигации. теперь же моей главной задачей было покупать настолько много облигаций путем активной открытой торговли, что мы постоянно рисковали сделать цены на облигации настолько завышенными, что это могло уничтожить всеобщее доверие ключевым финансовым рынкам. Мы работали не покладая рук, чтобы создать впечатление, что ФРС знает, что делает.

Однако вскоре мои прежние сомнения вновь вернулись. несмотря на риторику ФРС, моя программа не помогала сделать кредит более доступным для среднего американца. Банки выдавали все меньше и меньше кредитов. Что еще хуже, при продлении любого кредита он не становился дешевле. Если QE и снижала “оптовую” себестоимость кредита для банков, большинство этих денег прикарманивал Уолл-стрит.

Из этих окопов начали раздаваться голоса некоторых менеджеров ФРС, обеспокоенных тем, что QE не работает так, как было запланировано. Однако наши предупреждения оставались гласом вопиющего в пустыне. В прошлом все руководители ФРС – даже если они глубоко заблуждались – всегда беспокоились о соотношении затрат с полученным результатом по каждой инициативе.   Теперь же единственное, что вызывает беспокойство – это последние опросы по поводу ожиданий на финансовых рынках или персонально полученные мнения ведущих банкиров с Уолл-стрит и менеджеров хедж-фондов. Извините, американские налогоплательщики, вас тут не стояло.

Первый раунд торговли в рамках QE закончился 31 марта 2010 года. Окончательные результаты подтвердили, что, хотя и было некоторое незначительное облегчение для Мейн-стрит, программа покупок бондов центральным банком США оказалась абсолютным праздником для Уолл-стрит. Банки не просто заработали за счет снижения себестоимости заимствований. Они также получили громадный прирост капитала за счет растущей стоимости их финансовых вложений и неплохих комиссионных от оказания брокерских услуг для большинства из транзакций ФРС. в рамках QE.  Уолл-стрит переживал в 2009 свой самый прибыльный год, и 2010-й обещал быть не хуже.

Вы могли бы подумать, что ФРС наконец остановится и задумается о целесообразности QE. Что ж, подумайте еще раз. Уже через несколько месяцев—после падения фондовых рынков США на 14% и возобновившейся слабости банковского сектора—ФРС объявил новый раунд покупок облигаций: QE2. Немецкий министр финансов Вольфганг Шойбле, тотчас же назвал это решение “невежественным”.

Именно в это время я осознал, что ФРС окончательно потеряло какую-либо способность на независимое от Уолл-стрит мышление. Полностью деморализованный, я вернулся в частный сектор.

Где мы находимся сегодня? ФРС продолжает скупать облигации ежемесячно примерно на $85 млрд, хронически откладывая даже малейшее сокращение этой программы. За пять лет она скупила порядка $4 трлн. Как это ни странно звучит для нации свободного рынка, количественное смягчение стало крупнейшей в мировой истории правительственной финансовой интервенцией.

А что же результаты? Даже по самым оптимистичным подсчетам ФРС, агрессивное количественное смягчение в течение 5 лет произвело всего лишь пару процентных пунктов в копилку экономического роста США. С другой стороны, независимые эксперты, такие как Мохаммед Эль Эриан из инвестиционной фирмы Pimco, считают, что ФРС создала и потратила порядка $4 трлн и получила всего лишь 0.25% ВВП (т.e. какие-то жалкие $40 млрд экономического производства). Обе эти оценки означают, что QE на самом деле не работает.

Правда, это прекрасно работает для Уолл-стрит. Выбив у ФРС сотни миллиардов долларов скрытых субсидий, банки США сумели утроить стоимость своих акций с марта 2009 года. Самые крупные из них образовали что-то вроде картеля: 0.2% американских банков контролируют более 70% всех банковских активов в США.

Что же касается остальной Америки – что ж, удачи вам.Из-за того, что QE бездумно закачивало деньги на финансовые рынки в течение 5 лет, оно убило какие-либо стимулы для Вашингтона бороться с реальным кризисом: а именно, со структурно нездоровой экономикой США. Да, те финансовые рынки взлетели довольно успешно, придав так необходимое второе дыхание пенсионным программам 401(k), но насколько долго этого хватит? Эксперты, такие как Ларри Финк из инвестиционной фирмы BlackRock считают, что условия на рынке вновь способствуют “надуванию пузыря”. А между тем страна по прежнему остается сильно зависимой от способности Уолл-стрит обеспечивать экономический рост.

Даже признав недостатки количественных смягчений, председатель Бернанке по прежнему считает, что хоть какие-нибудь действия ФРС лучше, чем бездействие (и эту позицию, скорее всего, разделяет его преемница, ныне вице-председатель ФРС  Джанет Йеллен).  Они аргументируют это тем, что ФРС приходится компенсировать дисфункцию остального Вашингтона. Однако суть в том, что ФРС является центром этой дисфункции. Что в результате получилось: ФРС позволило количественному смягчению стать новой политикой “слишком большой для краха” ("too big to fail") для Уолл-стрит.

Эндрю Хазцар – старший научный сотрудник Школы бизнеса Rutgers, бывший управляющий директор Morgan Stanley. В 2009-10, он руководил покупкой на $ 1,25 триллиона ипотечных ценных бумаг ФРС США.

Перевод статьи WSJ Andrew Huszar: Confessions of a Quantitative Easer