Специальное расследование: грязный секрет, таящийся за миллиардами Уоррена Баффета

Самый любимый инвестор Америки любит не свободный рынок, а монополии.

Автор: Дэвид Дайен

15 февраля 2018 г.

После самого ужасного финансового коллапса со времен Великой Депрессии, три чиновника из Комиссии по расследованию финансового кризиса посетили Уоррена Баффета в его офисе в Омахе, штат Небраска. Они хотели спросить его о его доле в размере 24 млн акций в кредитном рейтинговом агентстве Moody’s. Чуть позже эта комиссия определила, что Moody’s вместе с другими рейтинговыми агентствами были “ключевой движущей силой финансового краха” за счет присвоения высшего ААА рейтинга ценным бумагам, обеспеченным “мусорными” ипотечными кредитами. Гнилые финансовые инструменты на триллионы долларов — горюче для пламени кризиса — “не могли бы быть выставлены на рынок и проданы без подтверждающего штампа [этих кредитных агентств],” – пришла к заключению комиссия.

Во время той встречи 26 мая 2010 года Баффет уклонился от ответственности за действия Moody’s. “Я ничего не знал о руководстве Moody’s,” – заявил он федеральным следователям,  честно объяснив почему он приобрел так много их акций: у Moody’s практически не было конкурентов на этом рынке.

“Самое главное в оценке любого бизнеса – это определение его ценовой мощи,” – сказал Баффет. “Если у вас есть достаточно мощи, чтобы быть способным повышать цены без потери доли рынка конкурентам, у вас очень хороший бизнес.”  “Большая тройка” рейтинговых агентств — Moody’s, Standard & Poor’s и Fitch — контролировали 95% всего рейтингового рынка, невообразимое преимущество перед любыми возможными конкурентами. “А если у вас достаточно хороший бизнес, когда у вас есть монопольная газета или входящая в вещательную сеть телестанция,” – заключил Баффет, – “управиться с ним сможет даже ваш племянник-идиот.”

Уоррен Баффет является любимейшим магнатом Америки. Бизнес-сообщество ловит каждое его слово. Годовые собрания акционеров Berkshire Hathaway, конгломерата Баффета, давно называют “Вудстоком для капиталистов”. Барак Обама и Хиллари Клинтон искали его поддержку для своих президентских кампаний; даже Берни Сандерс поддержал позицию Баффета по налоговой политике.  Пресса относится к нему, как к Кардашьян, публикуя его эксцентрические статьи о его привычках в еде, экономности в расходах, а также его знакомствах со звездами (реальный газетный заголовок, напечатанный в прошлом ноябре: “Кэти Перри желает знать, что Уоррен Баффет думает о биткойне”). Старый мультфильм под названием “Секретный клуб миллионеров Уоррена Баффета” имеет персонаж под именем “Оракул из Омахи”, который учит детей тому, как стать богатым.

В этом расследовании “Nation” задокументировано как на самом деле было создано массивное богатство Баффета: с помощью монополистической мощи и тех нечестных преимуществах, которые оно дает. Компании в портфеле Баффета занимались вымогательствами сверхприбылей, нарушали американское налоговое законодательство и обманывали своих клиентов. В приведенных ниже двух кейсах, в банковской и промышленной отраслях, заставили федеральные власти начать расследование в отношении инвестиций Баффета за антиконкурентные и другие незаконные действия.

Баффет так и не ответил ни на наши неоднократные просьбы дать интервью для этой статьи, ни на те вопросы, которые мы отправили в его офис в компании Berkshire Hathaway.

Баффет и не скрывает своей симпатии к монополиям. Он неоднократно подчеркивал, что является ключом к его персональному состоянию: поиск бизнеса, окруженного монопольным рвом, надежно защищающим его от конкурентов. “Мы всегда рассуждаем с точки зрения такого рва и его способности поддерживать свою ширину и невозможность его преодоления”, – говорил Баффет на годовом собрании акционеров в 2000 г. “Мы говорим нашим менеджерам, чтобы они расширяли этот ров год за годом.”

Америка не должна вообще разрешать такие рвы, не говоря уже о том, чтобы их поощрять. Наша экономическая система, заявляем мы, основана на свободной и честной конкуренции. Столетие назад мы разработали специальные законы для того, чтобы разбивать излишне сконцентрированные отрасли, поощряя инновации и риск. Другими словами, инвестиционная стратегия Баффета не должна быть легальна разрешена, ни для него, ни для кого-либо еще.

Однако в последние 40 лет Соединенные Штаты не только не навело мосты через эти монополистические рвы, они заполнили эти рвы аллигаторами. Две трети всех отраслей США имели большую концентрацию в 2012 году чем в 1997, сообщает The Economist. Со времен Рейгановской эры федеральное правительство совершенно забросило применение антитрестовского законодательства, в результате чего на рынках таких продуктов, как очки, зубная паста, говядина и пиво сократилось до всего нескольких поставщиков. Эта консолидация чрезмерно раздула корпоративные прибыли, навредила работникам и потребителям, парализовала экономический рост и значительно усилила экономическое неравенство.

Баффет уверяет, что является невинным свидетелем этой порочности, пассивным инвестором, наблюдающим за рынками со стороны. Его часто представляют в роли совести американского капитализма, мультимиллиардера, высказывающегося за налогообложение богачей (демократы даже назвали свой план честного налогообложения “правилом Баффета”) и раздающего свое богатства на благотворительность. Однако пример Баффета помогает лишь усилить монополизацию США, так как другие инвесторы начинают подражать его подходу для поиска компаний, окруженных рвами. Класс владельцев впоследствии построил неограниченно большие холдинги, концентрируясь на инвестициях в компании, которые последовательно усиливают свою рыночную мощь. Другими словами, Баффет не следует за Америкой на ее пути к олигархии; он ведет ее по этому пути.

Американцы ошибочно надеются, что эти олигархи решат наши проблемы, предоставляя им накапливать все больше и больше власти. Например, недавняя попытка совместных усилий Баффетовской Berkshire Hathaway с Amazon и JPMorgan Chase трансформировать американскую систему здравоохранения является невнятной и довольно прозаической — большинство крупных компаний пытаются сэкономить на расходах на здравоохранения, используя для нажима свои размеры. Однако когда три крупнейших монополиста нашей эры следуют в русле одного тренда, это совершенно некритически освещается всеми крупнейшими СМИ, что тут же обрушивает весь сектор здравоохранения. Один случайный пресс-релиз Баффета может двигать миллиарды долларов к его пользе.

Билл Гейтс из Microsoft, Джефф Безос из Amazon и Уоррен Баффет совместно контролируют больше богатства, чем 160 миллионов самых бедных американцев вместе взятых. И Баффет совсем не гнушается использовать систему для поддержания такого порядка. В январе стоимость его чистых активов составляла $87 млрд, однако Баффет говорил, что в 2015 году заплатил всего $1.8 млн налогов — всего 0.002% от своего состояния

___________________________________________________

Свободные рынки для болванов — Уоррен Баффет настаивает на монопольных рвах.

_________________________________________________________________

Не следует восхвалять как икону американского капитализма; наоборот, его следует заклеймить как типичный пример его провала, фальшивого пророка, ведущего нацию к монополии и неравенству.

Возможно, что вы даже не подозреваете о том, что один и тот же престарелый миллиардер контролирует такие разнообразные компании и продукты, как конфеты See’s Candies, батарейки Duracell, Justin Boots, Benjamin Moore Paints, а также энциклопедии World Book. Однако Баффет трансформировал Berkshire Hathaway, некогда относительно небольшого производителя текстиля, в крупнейшую по рыночной капитализации нетехнологическую компанию. Berkshire Hathaway прямо владеет более чем 60 различными брендами. Помимо этого, Баффет через Berkshire инвестирует в десятки публичных корпораций. На конец 2016 года стоимость активов компании составляла $620 млрд.

Деньги главным образом поступают от массивного страхового бизнеса Berkshire, состоящего из страхователя автоответственности GEICO, глобального андеррайтера General Reinsurance Corporation, а также 10 других дочерних компаний. Страховые премии не сразу выплачиваются назад по страховым случаям; и пока деньги лежат без движения, Баффет имеет возможность их инвестировать. Эти деньги называют “поток” (“float”), и поток Berkshire Hathaway раздулся с $39 млн в 1970 до примерно $113 млрд по состоянию на прошлый сентябрь. Это громадное преимущество по сравнению с другими инвесторами — практически крупнейший в мире беспроцентный займ, помогающий в баффетовских стремлениях к монополии. “Мы имеем счастливую возможность использовать бесплатные деньги; даже больше того – мы получаем плату за их хранение,” – говорил Баффет в своем недавнем письме к инвесторам. Определенно, как отмечалось в одной статье Fortune в 2017 году, баффетовская Berkshire Hathaway в конце второго квартала имела излишек денег на $100 млрд, с которыми буквально не знало что делать.

Общее мнением по поводу Баффета является то, что он инвестирует в большие компании – “голубые фишки”, чьи продукты он с удовольствием потребляет – такие как напитки Coca-Cola или кетчупы Heinz. Однако слабость Баффета к вредной еде не идет ни в какое сравнение с его страстью к монополиям, и он прочесывает все инвестиционное пространство, чтобы его удовлетворить. Например, он является крупнейшим инвестором в самую прибыльную компанию, о которой вы никогда не слышали — той самой, услугами которой пользуются сотни миллионов людей по всему миру, в большинстве своем даже не подозревая об этом.

Эта компания называется Verisign, и она управляет становым хребтом Интернета: ведет реестр доменных имен, в том числе в зонах .com и .net. Если вы хотите создать сайт, например, MyWebsite.com, вы покупаете это имя у розничных продавцов типа GoDaddy. Однако Verisign контролирует глобальный реестр зоны .com, и GoDaddy зависит от Verisign, когда направляет пользователей на MyWebsite.com. Verisign получает небольшую плату за свои услуги, обычно менее $10 в год. Однако эта маленькая плата помноженная на громадное количество вебсайтов выливается в массивный поток доходов.

По состоянию на сентябрь 2017 года, только на два из принадлежащих Verisign реестра, упомянутые выше зоны .com и .net, приходилось 145.8 млн вебсайтов из общего количества в 330.7 млн существующих на эту дату, т.е. примерно половина. Если исключить 144.7 млн доменов, привязанных к конкретным странам (такие как .us или китайские .cn), то его доля составит около четырех пятых. Любая компания, контролирующая 80% какого-либо рынка может быть с большой уверенность названа монополией, хотя пресс-секретарь Verisign заявлял в своем пресс-релизе, что “мы верим, что конкуренция ведет к процветанию на рынке.”

Общественная организация Internet Corporation for Assigned Names and Numbers (ICANN), являющаяся главным регулятором индустрии ведения реестров имен, даровала Verisign эксклюзивный контракт на управление зонами .com и .net. Verisign имеет право автоматически продлевать срок действия этого контракта при условии достижения определенных показателей работы. Компании также изначально позволили постепенно повышать цены, несмотря на тот факт, что издержки управления реестрами год от года снижаются, так как вся необходимая инфраструктура уже была создана.

“Если вам даются практически монопольные права в отрасли, где цены постепенно снижаются, вы вправе ожидать, что в условиях контракта будет требование о снижении расценок,” – говорит экономист Дин Бейкер, критик искусственно создаваемых государством монополий. Вместо этого цены на домены в зоне .net могут ежегодно расти на 10%; и они уже выросли более чем в два раза с 2005, с $3.50 до $9.02 (в заявлениях Verisign эти цены называют “ниже большинства конкурирующих доменных зон”). Цены на домены в зоне .com также поднялись, хотя они сейчас и заморожены на уровне $7.85 в год в связи с поправкой, внесенной в контракт в 2012 году. Конкуренты предлагали вести реестры по значительно меньшим ценам, однако ICANN так и не пересмотрел условия контракта с Verisign.

Как правило, компании с регулируемыми ценами не являются гигантами прибыли. Однако в третьем квартале 2017 года операционная прибыль Verisign составляла 61.9% от выручки, что сделало ее одной из ведущих компаний по этому показателю в составе S&P 500. Эта цифра постепенно росла с 2006 года. Если эта тенденция продолжится, где-то в следующем десятилетии Verisign станет самой прибыльной публичной компанией в мире.

И в этом кроется объяснение, почему Баффет приобрел почти 13 млн акций Verisign, которые стоят порядка $1.47 млрд по состоянию на середину января 2018. Баффет известен своим недоверием к интернет акциям, однако он определенно любит надежные вещи. Как и весь оставшийся рынок: в 2017 году акции Verisign взлетели почти на 44%. Печать одобрения Баффета обычно придают ускорение росту состояний на Уолл-стрит, в результате чего все больше денег перетекает в монополии.

В 2016 году ICANN организовал “слепой” аукцион по продаже прав на доменую зону .web, которая многими виделась в качестве конкурента .com. На удивление обозревателям индустрии, никому неизвестная компания по имени “Nu Dot Co” обошла шестерых конкурирующих претендентов на .web, предложив рекордные $135 млн. Через четыре дня тайна раскрылась: Verisign выпустил короткий пресс-релиз, объявив о том, что именно они предоставили Nu Dot Co всю сумму в $135 млн для участия в аукционе. Уже контролировавшая .com and .net, Verisign заполучила контроль еще и над одной из немногих возможных альтернатив. В своем заявлении Verisign сообщила, что “Мы собираемся запустить .web, чтобы предоставить выбор и надежность потребителям во всем мире.”

Хотя еще до аукциона были видны признаки того, что Nu Dot Co действует как подставная компания, ICANN отказался отложить его проведение. Проигравшие конкуренты подняли скандал, утверждая, что если б они знали, что в нем участвует такой богатый игрок, как Verisign, они бы предложили большую цену. “У ICANN имеется длинная история предпочтительных сделок с Verisign,” – говорит Джон Неветт, один из основателей Donuts, конкурирующего регистратора, который безуспешно судился с ICANN, пытаясь остановить аукцион .web. (Это иск сейчас находится на апелляции.)

Департамент юстиции начал длящееся год расследование по поводу возможной подтасовки аукциона .web auction, однако в январе оно было закрыто. В своей исследовательской статье JPMorgan Chase назвал приобретение Verisign-ом домена “очень удачным защитным стратегическим ходом, выхватив .web из рук потенциальных конкурентов.” Монополия Verisign по прежнему хорошо охраняется — и продолжает оставаться источником доходов Уоррена Баффета.

В 2007 году Баффет пошутил в своем письме инвесторам: “Если бы в Китти Хоук (город в Северной Каролине, где состоялись первые полеты братьев Райт – прим. переводчика) нашелся один дальновидный капиталист, он бы сделал большое одолжение для своих последователей, сбив Орвиля [Райта]…. Когда у меня появляются позывы купить акцию авиакомпании, я всегда могу позвонить на бесплатный номер,” – добавил он. ” ‘Меня зовут Уоррен, и я аэро-голик,’ и они сразу меня отговорят.”

Спустя 9 лет Баффет сумел преодолеть свою боязнь авиалиний. В результате масштабной скупки акций в 2016 году, у Баффета оказалось примерно 47 млн акций American Airlines, 53 млн акций Delta, 48 млн акций Southwest и 28 млн акций United, общей стоимостью более $9 млрд. В один прекрасный день в апреле 2017 года Баффет заработал $104 млн на своем пакете акций авиакомпаний в течение одной торговой сессии. Эта ставка не предполагала угадывание какого-то одного победителя среди авиакомпаний: Баффет получил почти 10% во всех основных американских авиалиниях. (Инвестирование в пакеты, контролирующие более 10% компании требуют заполнения множества различных форм и раскрытия различной информации, а Баффет однажды признался, что предпочитает держаться ниже этой отметки.)

Что же изменилось между 2007 и 2016? С благословения федеральных регуляторов, индустрия авиаперевозок превратилась в олигополию. Четыре мегаслияния — Delta с Northwest, United с Continental, Southwest с AirTran и American с US Airways — закрепило доминирование главных перевозчиков на рынке США. Сегодня четыре авиакомпании контролируют 80% всех пассажирских мест. Из крупнейших 100 аэропортов, в 93 либо одна, либо две авиакомпании контролируют продажу большинства билетов.

Рыночная концентрация привела к росту прибылей для авиакомпаний и Баффета, но горе для пассажиров: переполненные самолеты, больше пересадок и целый каскад мелких доплат. Как это ни парадоксально звучит, ухудшая полеты, авиакомпании сильнее опустошают кошельки пассажиров, заставляя тех, кто может это себе позволить, покупать дополнительное пространство для ног или первоочередное право на посадку, позволяющее первым занять место на полке для ручной клади. В 1995 году дополнительные платежи составляли лишь слегка больше 10% от выручки авиакомпаний; сегодня они составляют более 25%. Общественность вряд ли терпела подобную обираловку, если бы у нее был выбор, однако рыночная консолидация заставляет потребителей соглашаться на это.

И дело даже не только в Баффете: управляющие крупными индексными фондами, такие как Vanguard и BlackRock, тоже имеют значительные вложения в авиакомпании – фактор, который душит конкуренцию. “Вряд ли можно считать сумасшедшим предположение о том, что руководитель Delta уже сообразил, что Баффету вряд ли понравится, если он будет конкурировать с United,” – говорит Мартин Шмальц, ассистент профессора в бизнес школе Ross Мичиганского университета. Шмальц, Хосе Азар и Изабель в прошлом году обновили свое исследование, в котором показывается, что стоимость перелета в среднем на 3 – 7% выше при общем владении крупными инвесторами, чем было бы, если б владельцы у каждой авиакомпании были бы свои. “Это не сговор, тут нет преступления,” – добавляет Шмальц. “Однако здесь явно присутствует антитрастовая проблема, из-за которой поднимаются цены.”

Дэвид Дао познал суровую реальность монополизации авиаперелетов в прошлом апреле, когда отказался уступить свое место чтобы решить проблему перепроданности на рейсе United. Сотрудники службы безопасности силой протащили Дао, 69-летнего врача, по всему проходу и выкинули его из самолета, сломав ему нос и выбив два зуба. Инцидент поставил United пиар-синяк под глазом — видео сурового испытания Дао было просмотрено 9 млн раз, а руководство United было вызвано в Конгресс для дачи объяснений — однако это никак не отразилось на прибыли компании. Департамент транспорта США отказался наказывать авиалинию, и акции United быстро восстановились после падения, а места в самолете по прежнему продолжают заполняться до упора.

В течение всей этой истории Баффет оставался на стороне United. Нападение на Дао было “ужасной ошибкой,” – сказал он в интервью CNBC, однако “это не изменит инвестиционную стратегию.”

Точно также Баффет защищал Wells Fargo, свою самую крупную инвестицию, во время всех следующих один за другим скандалов. В 2016 году банк был пойман на том, что приписал своим клиентам около 3.5 млн фальшивых счетов. С тех пор Wells Fargo был еще раз пойман на продаже клиентам страховок и дополнительных гарантий против их желания, а также подделке учетных записей с целью увеличить расценки для заявителей на ипотечные кредиты, обсчитывании клиентов по валютным операциям с целью повышения своих бонусов, тайном подлоге условий ипотеки для домовладельцев, находящихся на стадии банкротства, а также изъятии за долги автомобилей у военных, находящихся на службе за рубежом. Федеральные расследования сейчас продолжаются и штрафы по ним продолжают нарастать.

Миллионы людей пострадали от этой смеси начальственной некомпетентности и прямого мошенничества. Однако в связи с тем, что пять крупнейших коммерческих банков — Wells Fargo, Bank of America, Citigroup, JPMorgan Chase и US Bancorp— контролируют почти половину всех активов, а имеют самую развитую сеть отделений и банкоматов, будет довольно затруднительно, если не совсем невозможно, не пользоваться их услугами.

В прошлом августе Баффет назвал Wells Fargo “прекрасный банк…. У них, конечно есть какие-то вещи, делать которые было очень плохо, но это уже исправили.” В октябре он он усилил свою позицию, обвинив совет директоров Wells Fargo в неумении “очистить от грязи” бизнес и размышлял на тему того, как вернуть выплаченную компенсацию за пять лет. Однако буквально за пару месяцев до того Баффет поддержал переизбрание этого же самого совета директоров. Это напомнило его же решение в 2014 году раскритиковать совет директоров Coca-Cola за чрезмерные компенсации, и в то же время воздержаться при голосовании о размере компенсационных пакетов руководству. В то время сын Баффета Ховард как раз был членом совета директоров Coke.

Другими словами, в то время, когда богатство Баффета и привлеченное к нему внимание прессы давали ему возможность внести изменения в совете директоров, он практически отказался взять на себя ответственность как основной акционер за судьбу тех компаний, куда он инвестировал. “Он идет за своим бумажником, а не своей совестью,” – сказал Дэвид Нельсон, главный стратегист компании Belpointe Asset Management.

Сверхприбыли, обман налогоплательщиков, обман клиентов — все это часть повседневной работы Оракула из Омахи.

На самом деле Баффет совершенно влюблен в большие банки, чьи действия вызвали Великую Рецессию, несмотря на длинный список преступлений, как у Wells Fargo. Когда в прошлом октябре на интервью в CNBC его попросили назвать любимый банк, он ответил: “А вы можете назвать своего самого любимого ребенка?”

В сентябре финансовые активы Баффета оценивались в невероятные $66.9 млрд — более чем 37% от общей суммы его портфолио. Он является крупнейшим акционером Wells Fargo, а недавно он стал еще и крупнейшим акционером Bank of America в результате посткризисной сделки, позволившей ему конвертировать свои взносы в капитал в обычные акции. Эта конвертация принесла ему мгновенно $12 млрд. Точно такая же инвестиция времен кризиса в Goldman Sachs принесла ему еще $3 млрд.

У Баффета имеются крупные доли в Bank of New York Mellon, US Bancorp и M&T Bank. Он влез во все основные компании-эмитенты кредитных карт: American Express, Visa, MasterCard и Synchrony Financial, которая выпускает кредитные карточки под брендами розничных сетей. Хотя Баффет не владеет акциями JPMorgan Chase, один из его главных помощников Тодд Комбс является членом его совета директоров, очевидно, полностью находясь в курсе всех действий основного конкурента банковских инвестиций своего босса.

Вам кажется, что вы можете выбирать любой финансовый институт, однако когда вы достаете кусочек пластика, чтобы расплатиться за что-либо, вы почти обязательно делаете богатым Уоррена Баффета.

Было бы понятно, если бы Баффет был пассивен только в своих инвестициях, где он не имеет полного контроля, но тщательно вел бы те бизнесы, которые входят в состав Berkshire Hathaway. Однако в штаб-квартире Berkshire лишь 25 человек надзирают за 63 компаниями и более чем полутриллионом долларов активов. Для Баффета совершенно невозможно быть чем-то иным, кроме “отсутствующего собственника”, который дает указания управляющим портфелями получить долю рынка, но совершенно не интересующийся того, как им это удастся сделать. И каждый, кто наблюдал работу Баффета в течение 40 лет, знает как он предпочитает идти к богатству: через монополию.

Среди его первых инвестиций были газеты, включая приобретение в 1977 году Buffalo Evening News. Баффет тут же бросил вызов конкуренту News, газете Courier-Express, начав выпуск воскресного приложения. К 1982 году, Courier-Express сошел с дистанции, и местная монополия Баффета превратилась в его крупнейшую инвестицию. Даже сегодня, несмотря на интернет, Баффет владеет 31 ежедневной газетой, большинство из которых являются местными монополиями.

Можно привести более жестокий пример, в котором была задействована дочерняя фирма Berkshire Hathaway Clayton Homes, крупнейший в США производитель мобильных домов, а также Vanderbilt Mortgage, ее кредитное подразделение. Серия журналистских расследований, проведенная в 2015 году, oбнаружила, что компания специально преследовало представителей меньшинств, используя агрессивную продажную тактику, выдавая кредиты со множеством скрытых платежей. Заемщики – афроамериканцы, индейцы и латино – получали более высокие процентные ставки, даже тогда, когда доходы белых заемщиков были ниже. Когда выплаты приостанавливались, Clayton забирал и перепродавал дома, каждый раз зарабатывая еще больше на скрытых платежах. База данных Бюро по финансовой защите потребителей США переполнена сотнями жалоб на Clayton и Vanderbilt. “Подобное поведение кредитора является подлым и абсолютно непереносимым,” – написано в одной из жалоб.

Баффет публично выступил в защиту этих бизнесов, которые принесли ему $744 млн в 2016 году. Он даже попытался поставить под сомнение репутацию критиковавшего журналиста, так как его сестра работала в адвокатской конторе, которая судилась с Clayton. В 2017 году, Баффет oбещал, что Clayton Homes будет продолжать расти, несмотря на признание того факта, что в прошлом году дефолт объявлялся в каждом сороковом выданном кредите — это более чем в три раза превышает средние цифры по стране.

В декабре Палата представителей приняла законопроект о дальнейшем дерегулировании производства мобильных домов, отменив средства защиты потребителей и требования по раскрытию информации, которые были обязательны согласно таким законам, как Truth in Lending Act. Если законопроект будет принят и подписан, продавцы Clayton Homes смогут вполне легально навязывать заемщикам такие дорогие кредиты, которые запрещены для традиционных ипотечных брокеров. Как сказал Максин Уотерс, высокопоставленный демократ в Комитете по финансовым услугам Палаты представителей: “Этот законопроект облегчает получение дополнительных прибылей финансовым титанам, таким, как миллиардер Уоррен Баффет, за счет самых незащищенных потребителей в стране.”

Такое различие между словами и делами Баффета является его непреходящей особенностью. Его главный выход на политическую арену проходил под лозунгом справедливости налогообложения, чтобы “прекратить нянчиться с супербогатыми”. Однако третье по размеру вложение Баффета (после Wells Fargo и Kraft Heinz) является $22.8-миллиардный пакет акций Apple, возможно самого известного неплательщика налогов, знаменитого тем, что прячет доходы в оффшорных зонах.

Баффет полностью использует любую налоговую лазейку. Он использует Berkshire Hathaway, ценное налоговое укрытие, для своих инвестиций. Предложенная республиканцами налоговая реформа сэкономит Berkshire примерно $37 млрд, так как фирма постоянно наращивает отложенные налоговые обязательства, которые теперь придется платить по более низкой ставке. Даже знаменитая “льгота на частные самолеты” в этом законе на самом деле является внесудебной попыткой разрешить спор между IRS и NetJets, компанией-оператором частных самолетов, полностью принадлежащей Berkshire Hathaway.

“Мне кажется, идеализация Баффета не является здравой,” – говорит Робин Хардинг, руководитель токийского бюро газеты Financial Times, обнародовавшего одну из немногих статей с критикой инвестора-миллиардера в сентябре (мы перевели для вас и эту статью – Как Баффет разрушил американский капитализм). “Мы должны восхвалять предпринимателей… которые принимают на себя высокие риски, инвестируя в то, что может улучшить нашу жизнь,” – добавляет Хардинг. “Весь метод Баффета… заключается в минимизации риска путем создания рва, покупая все большую долю того, что уже существует.”

Бывший член Верховного суда Луи Брэндайс называл бизнесы подобные баффетовскому, которые использовали чужие деньги для создания собственного благосостояния, “Денежные трасты.” Эти финансовые посредники “выставляют себя хозяевами американского бизнес-мира, в результате чего ни одно крупное предприятие не может быть успешно куплено без их участия или согласия,” – писал Брэндайс. Баффет постоянно использует возможности, недоступные для обычных инвесторов: мега-банк Goldman Sachs создал внутренний “мозговой траст” с целью исключительного обслуживания сделок таких людей, как Баффет. “Те сделки, которые он заключает сегодня, больше никто не может совершать — для этого нужно быть таким же большим,” – объясняет Дэвид Нельсон из Belpointe Asset Management.

Судьба Баффета отражает те изменения, которые происходят с тем, кого обслуживает современный капитализм. Бывший глава Департамента труда США Роберт Рейх, чья последняя книга, “Спасение капитализма”, была недавно экранизирована в документальном фильме Netflix, говорит о том, что богатство, производимое корпорациями, когда-то распределялось между работниками, обществом и более широкой экономикой, что он называл “капитализмом стейкхолдеров”. “Все изменилось в 1980х, когда корпоративные рейдеры настояли на том, чтобы руководители компаний фокусировались исключительно на максимизации прибыли акционеров,” – говорит Рейх. “Даже если компания захочет быть устойчивой, в нынешней системе это будет невозможно.”

Удивительно, но Баффет был в первых рядах тех, кто продвигал “общепринятые принципы корпоративного управления”, присоединившись к руководителям крупнейших американских корпораций, от General Motors до JPMorgan Chase. В манифесте этой группы говорилось, что “наши финансовые рынки стали слишком много внимания уделять прогнозам прибыли,” и рекомендовалось институциональным инвесторам принимать более информированные решения по поводу направлений развития тех компаний, которыми они владеют. Однако это в точности то, что Баффет никогда не делал; он открыто игнорирует качество управления в пользу поиска бизнесов с большим рвом. Это уже становится превосходной отмазкой: Баффет избегает ответственности за злоупотребление своим рыночным влиянием, защищая свою первозданную репутацию, перекладывая ответственность на других.

Точно также Баффет никогда не признает свою роль в дальнейшей монополизации. Инвестиционная исследовательская фирма Morningstar cсоздала “индекс экономического рва” для отслеживания 20 компаний с самыми высокими стенами, сооруженными вокруг их бизнеса. Управляющая фирма VanEck продает ETF на основе этого индекса, который называется “MOAT” (“Ров”). Такие компании, как Valeant Pharmaceuticals собирают спасительные лекарства, которые никто больше не производит, и взвинчивает цены; это та самая “стратегия рва” в ее логическом завершении. “Мы наблюдаем подобные почти спонтанные решения во всех отраслях, где они собираются доить имеющуюся рыночную позицию вместо того, чтобы агрессивно конкурировать,” – говорит Хардинг.

Что же можно сделать? Прежде всего, нужны более агрессивные антитрастовые меры. “Чего опасались создатели антитрастового законодательства… это неоправданно высокой рыночной мощи, которая дает компаниям возможность заниматься хищническим поведением в отношении клиентов и политической власти,” – говорит Рейх. Такие компании, как Verisign, эксплуатирующие свое монопольное положение, должны подвергаться усиленной проверке. Игроки, доминирующие в различных отраслях, таких как авиалинии и банки, должны быть сокращены.  Ползучие инвесторы, такие как Баффет, также вызывают беспокойства. “Если бы мы не позволили Баффету значительными владеть долями во всех авиакомпаниях, проблема была бы существенно меньше,” – утверждает Мартин Шмальц из Мичиганского университета.

Нужно также учитывать непропорциональную концентрацию капитала. Высшие 1% владеют значительной порцией общего богатства, и они все больше делают деньги только за счет того, что имеют деньги. Глобально 82% от созданного в 2017 году богатства пошло верхнему 1%, согласно Oxfam. Через дивиденды, процентные платежи и растущие инвестиции — пассивное владение в стиле Баффета — владельцы капитала получают около 30% национального дохода, соглсно исследованию, проведенному Томасом Пикетти, Эмануэлем Саецом и Габриэлом Зукманом. “Если вы хорошо диверсифицированы, то можете просто отдыхать – вы будете делать много денег без каких-либо усилий,” – говорит Мэтт Брюниг, основатель проекта People’s Policy Project.

Брюниг предложил проект налога на богатство, доходы от которого будут направляться в аккумулирующий акции суверенный фонд. Граждане будут получать прямые дивиденды от его доходов, по типу того, как жители Аляски получают чек от фонда Permanent Fund, принадлежащего штату. Вместо того, чтобы такие как Баффет накапливали богатство для извлечения прибыли, мы бы все извлекали бы пользу от более справедливого общества. И, как в случае с норвежским суверенным фондом, правительство смогло бы прямо вовлекаться в корпоративное управление в качестве силы, противодействующей тирании акционеров.

Более серьезное отношение к укрощению монополий также означает прекращение бесконечных славословий в адрес Уоррена Баффета. Ведущие демократы и пресса уже наговорила ему на десятилетия вперед. Однако путь к разрешению кризиса неравенства в Америке проходит через Омаху и плюшевого миллиардера, чья любовь к монополиям усиливает национальное безрассудство. “Он в самом деле хороший инвестор,” – говорит Дэвид Нельсон о Баффете. “Но я не могу сказать, что он мог бы быть примером в чем-либо другом.”

Оригинал публикации на английском языке