Блог

Можно ли заработать, покупая произведения искусства?

Подписаться на наши услуги в телеграм: https://t.me/FTinvestlightbot

На фото картина “Женщины Алжира, версия О” на аукционе

Финансовая стоимость любого произведения искусства по прежнему остается такой же загадочной и непознанной, как улыбка Моны Лизы.

Когда группа богатых инвесторов соревнуется между собой в приобретении какого-либо актива, они наверняка ясно представляют себе его финансовую стоимость?  Хусси Пилкканен, президент аукциона Christie’s, где прошлой ночью была продана анонимному покупателю картина Пикассо “Женщины Алжира, версия О” за  $179.4 млн, считает, что так и есть.

“Люди зачастую считают, что покупка предметов искусства – это легкомысленное занятие, однако многие участники аукциона вполне осознают, сколько реально стоит нужный объект, и все их решения тщательно просчитываются,” – заверил меня мистер Пилкканен после окончания торгов. Он обратил мое внимание на то, что последние ставки на Пикассо на Нью-Йоркском аукционе, собравшем $706 млн от продажи 34 работ 20 века, повышались аккуратно с шагом $500 000.

На фоне рекордных аукционов в Лондоне и Нью-Йорке, предметы искусства все больше воспринимаются в качестве финансовых активов. “Swamped”, картина Питера Дойга, 56-летнего шотландского художника, была продана вечером в понедельник за $25.9 млн. Миллиардеры прилетают в Майами-Бич на арт-шоу Art Basel, чтобы сделать покупки в больших галереях; банкиры убеждают своих состоятельных клиентов диверсифицироваться в предметы искусства и шедевры заполняют свободные места на таможенных складах в Женеве.

Однако картины – это не ценные бумаги. Финансовая ценность любого произведения искусства остается такой же непостижимой и нематериальной, как улыбка Моны Лизы. Как отметил 30 лет назад экономист Уильям Баумол, цена картин “плавает более-менее бесцельно … что усугубляется действиями тех, кто считает подобные объекты “инвестициями”. Те, кто пытается определить их внутреннюю стоимость (в финансовом смысле), должны поискать где-нибудь в другом месте.

Хотя мы и не знаем ничего о том, кто купил картину (за исключением того факта, что он способен выложить $179 млн за работу, которую будет трудно сплавить за ту же цену в случае паники на рынке), мы можем предположить, какими мотивами он (или она) руководствовались. Настоящая ценность состоит собственно в обладании картиной, которую бы с радостью экспонировали музеи типа Тейт или Гетти, и в возможности частным образом потешить себя и друзей.

Единственный способ доказать, что ты принадлежишь к классу тех, кто одновременно и достаточно культурен, и достаточно богат, чтобы владеть знаменитой работой Пикассо – это купить ее. Аукционные дома процветают за счет того, что, ненадолго подержав ее перед твоим носом, одновременно предлагают купить ее твоему заклятому врагу. “Рано или поздно они говорят: ‘Другого шанса у меня не будет’, – и после этого уже готовы на все,” – сказал мистер Пилкканен про самых известных в мире коллекционеров.

Произведения искусства являются “очень рациональным выбором для тех, кто готов получать высокую доходность в виде эстетического наслаждения,” – заключает мистер Баумол. Экономист Джон Пикар Штейн написал в 1977 году: “Любая сверхдоходность, получаемая от картин, может быть отнесена исключительно к созерцательному удовольствию, которое они предоставляют, и которое невозможно получить спекулянтам”.

Помимо эстетического вознаграждения, существуют еще и социальные. Статусная ценность покупателя предметов искусства — приглашения на обеды, устраиваемые галереями и музеями, куда тебя приглашают как человека с исключительным вкусом — тоже соблазнительна. 61% коллекционеров, опрошенных аудиторской компанией Deloitte, признались в действенности такой мотивации.

Финансовые результаты несколько более невнятны, несмотря на многочисленные попытки рационально объяснить поток денег, устремившийся на этот рынок. Продажи предметов искусства во всем мире выросли в прошлом году до €51 млрд, согласно European Fine Art Foundation, превысив предыдущий рекорд в €48 млрд., поставленный в 2007 году. Это совершенно ничтожная доля от всех финансовых активов, стоимость которых составила $294 трлн., но она все же требует какого-то финансового обоснования.

Однако это не так просто сделать. Индекс Mei Moses World All Art, который отслеживает цены на продаваемые на аукционах работы, вырос за период с 2003 по 2013 год на 7% — чуть меньше, чем индекс Standard & Poor’s 500 (современное искусство выросло сильнее – на 10.5%). По некоторым оценкам и в течение некоторых десятилетий предметы искусства показывали лучшие результаты, чем рынок облигаций, однако поводы для скептицизма по прежнему остаются.

Одним из таких поводов является то, что индекс определяется только по тем работам, которые подавались и перепродавались впоследствии на аукционах, однако он совершенно игнорирует те произведения, которые никогда больше не появились на рынке – возможно, из-за того, что их оценка заметно упала. Другим доводом является то, что этот рынок совершенно неликвидный и непрозрачный – ни одна картина, даже написанная тем же художником, не эквивалентна какой-либо другой. Третья причина заключается в том, что транзакционные издержки экстремально высоки – аукционные дома взимают комиссию в размере около 20%.

Одним из самых странных аспектов этого рынка (помимо многих других) является то, что самые богатые коллекционеры предпочитают идти на непредсказуемые финансовые риски, торгуясь на аукционах, вместо того, чтобы покупать работы частным образом в галереях. Такие шедевры, как “Женщины Алжира” в долгосрочной перспективе не достаточно доходны, в то время как не такие знаменитые картины имеют лучшие шансы принести стабильный доход.

Шедевры могут потерять свою притягательность — послевоенное искусство становится более популярным, а старые работы отходят на задний план. Мистер Дойг уже обогнал Дэмьена Херста, однако покупатель дойговской картины “Swamped” не может знать как долго это может продолжаться. Экономисты Цзянпинь Мей и Майкл Мозес в своем исследовании динамики цен на предметы искусства в период между 1955 и 2004 гг. предупреждали, что “инвесторам не следует сильно увлекаться шедеврами, им не следует сильно увлекаться во время торгов на аукционах”.

Хотя, возможно, им это и не нужно. Суметь несмотря ни на что бравурно заявить о себе и получить, наконец, вожделенного Пикассо – может быть вполне достаточным. “Стоять перед объектом и дать людям знать, что это ты его купил, может стоить дороже всех денег в мире” – утверждает Джефф Рабин, сооснователь Artvest, нью-йоркской фирмы, консультирующей в области искусства.

Нет никаких сомнений в том, что “Женщины Алжира” – экстраординарное произведение искусства. Является ли она таким же экстраординарным объектом инвестиций – это уже другой вопрос. Впрочем, для участников аукционов это, возможно, не имеет никакого значения.

По материалу FT Пикассо – не просто дорогая абстракция

Комментарий FTinvest.ru: данный интересный и поучительный материал еще раз подчеркивает все достоинства фундаментального анализа, которым мы занимаемся. Конечно у богатых свои причуды – одна из которых покупка произведений искусства или чего-то подобного. Статья в который раз подчеркивает, что покупки картин абсолютно спекулятивная инвестиция, в которой нет и не может быть каких либо объективных оснований.

В свое время голландцы открыли такое понятие как актив, что современным языком можно описать как то, что способно приносить доход. Активом, например, является акция или облигация, квартира для сдачи в аренду или ваш собственный бизнес. Почему? Потому что все это способно генерировать доход, акция дает дивиденды, квартира – арендную плату, а бизнес приносит прибыль.

Что же приносит владение картиной? Разнообразные эстетические и социальные удовольствия, но не доход.

Более менее точно можно оценивать стоимость только активов (приносящих доход), что мы и делаем для акций. Все тоже самое мы можем сделать и с облигациями, и с квартирами, и с бизнес-планами, применяя одни и те же методы оценки инвестиций. И если margin of safety (она же NPV, она же потенциальная прибыль инвестора, она же запас прочности) действительно высокая, то надо покупать такой актив. Например, если вы продаете квартиру за 1 миллион, а ее реальная стоимость 3 миллиона, то я конечно куплю вашу квартиру, так как мой NPV равен 2 миллиона, а PI = 3, т.е. в потенциале я могу увеличить свой миллион в 3 раза. Но все эти методы действенны только с активами. Я не могу проделать тоже самое с картиной, почтовой маркой, древней монетой или просто куском золота, так как все эти ценные предметы не способны генерировать доход!

Поэтому собственно у того же Баффета и нет картин, и даже золота он не имеет, просто потому, что там невозможно объективно определить стоимость, т.е. с акциями можно, а вот с искусством нельзя! Поэтому все что не относится к активам как таковой стоимости не имеет, цены вещей определяются модой, изменениями во вкусах, они во многом вообще случайны, могут расти и падать, тут можно применять теханализ, экспертные оценки, что то экзотическое типа астрологии, но объективной цены мы все равно не найдем.

Поэтому – покупайте хорошие активы по низкой цене, это главный секрет богатства. А как разбогатеете – вот тогда и начнете пускать пыль в глаза, скупая брильянты, картины и прочие объекты тезаврации 🙂

Ничего не пропускайте с нашим бесплатным телеграм-каналом: https://t.me/ftinvest11.

Тэги

Ринат Хасанов

Ринат Хасанов - кандидат экономических наук, автор более чем 70 научных трудов. С ноября 2018 - член экспертного совета Санкт-Петербургской биржи.

Похожие статьи

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Close